Самое счастливое воспоминание - фэндом ГП

[stervaN]

Это очень теплый, светлый фанфик с парой Снейп-Люпин. Но даже не любителям этого пейринга я советую прочитать эту вещь. Она оставляет очень позитивное послевкусие.


Самое счастливое воспоминание
Автор: Fly
Бета: Клод, njally
Рейтинг: NC-17
Пейринг: РЛ/CC
Жанр: Drama
Отказ: все принадлежит Дж. К. Роулинг
Аннотация: "поствоенный" снупин
Комментарии:
Каталог: нет
Предупреждения: слэш
Статус: Закончен



Глава 1.

Ежегодное освидетельствование в Сент Мунго – не самая приятная вещь для оборотня. Поэтому не удивительно, что, придя для этой цели в госпиталь, я какое-то время скитался по этажам, оттягивая момент визита в комиссию. Миновав очередной лестничный пролет, я забрел в незнакомое мне отделение. Необычно безлюдный коридор упирался не в другую лестницу, а в единственное на этаже окно. Обнаружив, что оказался в тупике, я повернул обратно, разглядывая надписи на дверях и пытаясь понять, куда же это меня занесло. В отделение для безнадежных больных, то что у магглов называется хоспис. Самое мрачное место в этом, и без того не слишком радостном, заведении. Сообразив, где оказался, я быстро повернул назад, решив отправится прямиком в комиссию, если уж судьба в очередной раз недвусмысленно демонстрирует, куда может завести малодушие.

Скорее всего, я так бы и ушел, если бы неожиданно не услышал знакомую фамилию.

- Ты Снейпа накормила? – с неуместным в стенах больницы отвращением спросила пожилая медиведьма у худенькой веснушчатой сестрички.

- Ой, миссис Ротвел, я лекарства раскладывала, мне некогда было…

- Ну, конечно, все, что угодно, только бы грязную работу за тебя делали другие! – раздраженно фыркнула ведьма и пошла куда-то в глубь отделения.

Девушка поспешила за ней, а я остался стоять в полной растерянности.

Снейп? Здесь? До сих пор?

Нет, я знал, конечно, что его даже судили заочно, настолько сильно он пострадал во время последних событий прошедшей войны, и заочно же оправдали по всем пунктам обвинения – в основном за счет свидетельства Гарри. Но это было три года назад!

Почему его до сих пор не выписали? И почему он – в отделении для умирающих? И, главное, почему медперсонал относится к нему подобным образом?

Нет, я прекрасно помнил, что такое Северус Снейп. И на что похоже вынужденное общение с ним. Но это, дементор побери, больница! Здесь даже ко мне относятся терпимо, при всем нынешнем предубеждении к оборотням. Или администрация Сент Мунго полагает, что на работу в отделение для безнадежных больных можно принимать магов, позволяющих себе относиться к пациентам, как к нечистым животным?

Я редко выхожу из себя, но тут меня просто трясло от злости. И в комиссию по темным созданиям я отправился, снедаемый жгучим желанием побыстрее разделаться с освидетельствованием и пойти устроить скандал заведующему отделения, где лежал Снейп.

Разумеется, они продержали меня до самого вечера.


***

Так что к заведующему я попал только на следующий день и уже в значительно более уравновешенном состоянии. Может быть, поэтому он произвел на меня вполне благоприятное впечатление: немолодой усталый дядька, спокойный и внимательный.

Выслушав мой рассказ о виденном в отделении (и почему я при этом чувствовал себя школьным ябедой? Ведь знал же, что все делаю правильно), он покивал головой, глядя на сцепленные поверх бумаг пальцы, и спросил:

- Вы, видимо, лично знакомы с мистером Снейпом?

- Мы вместе учились, - осторожно ответил я, чувствуя, что начинаю закипать.

Если он сейчас начнет мне объяснять, что Северус сам во всем виноват со своим сложным характером…

Но он лишь вздохнул и заговорил совсем о другом:

- Понимаете, мистер Люпин, практически весь наш персонал получал образование в Хогвартсе. И, как и мы с вами, любил и уважал Директора Дамблдора. Мы все, разумеется, в курсе судебного решения, принятого по делу мистера Снейпа… Но люди все равно считают его убийцей. И я ничего не могу с этим поделать. Особенно, если учесть, что среди моих сотрудников нет практически ни одного, чья семья не пострадала бы от Пожирателей Смерти. Поверьте, я не первый год пытаюсь бороться с этим отношением персонала к мистеру Снейпу… Но, вы же понимаете, я не могу контролировать их ежеминутно, у меня в отделении пятьдесят больных, многие из которых требуют серьезного лечения.

- А Снейп что, не требует? – спросил я, испытывая очередной прилив раздражения.

- Нет, конечно, - удивленно ответил врач, - его состояние совершенно стабильно. Все, что можно было для него сделать, мы сделали еще в первые месяцы после госпитализации. Остальное же зависит исключительно от организма пациента. Мне приходилось видеть и поистине чудесный прогресс при таком лечении, но каждый случай индивидуален…

- Насколько он плох?

Колдомедик снова вздохнул:

- Он полностью парализован ниже пояса, сильный тремор рук не позволяет пользоваться палочкой. И даже обслуживать себя самостоятельно. Но сознание не повреждено, и речь восстановилась полностью, - взглянув мне в глаза, поспешно добавил он.


***

Остановившись у двери палаты, я понял, что мне страшно. Причем, не знаю, что пугало сильнее – встреча с безнадежным больным, с одним из самых неприятных в общении из встречавшихся мне людей, или с последним осколком моей юности… В любом случае, это предубеждение было несправедливо по отношению к Северусу.

Я набрал в легкие побольше воздуха, осторожно постучал в дверь и вошел. И, как на нож, напоролся на испуганный взгляд черных глаз. Это было так неожиданно, словно удар поддых, что я сбился с шага и неловко замер посредине комнаты. Мне казалось, я был готов ко всему: к уродству, к немощи, к застарелой злобе… Но не к этому. Не к затравленному выражению лица и дрожащему хриплому голосу:

- Люпин?

- Здравствуй, Северус. Вот, решил тебя навестить. Можно? – преувеличенно бодрым голосом начал я, одновременно пытаясь понять, что же здесь, дементор побери, происходит.

Что надо было сделать с Северусом Снейпом, чтобы у него вот так начали бегать глаза?

Я невольно огляделся. Палата была светлой и просторной, постель – аккуратной, хотя больничная рубаха явно была ему велика и сползала, открывая по-птичьи худое плечо. А вот сам он выглядел неухоженным: даже в бытность нашу в Хогвартсе волосы у него были менее сальными, а ногти – аккуратно постриженными.

Снейп что-то пробормотал неразборчиво, и я невольно наклонился к его постели, пытаясь разобрать слова. Он сжался, втягивая голову в плечи. Ради всего… Ну, не бьют же они его?!

- Что ты говоришь, Северус? Прости, я не расслышал.

- Ты не мог бы, - еле слышно, - дать мне попить?

Несколько мгновений я просто тупо глядел на слипшиеся пряди волос, лезущие ему в глаза, переваривая услышанное. Потом проследил за его взглядом – стакан и кувшин с водой стояли не на прикроватной тумбочке, куда он мог бы дотянуться, а на столе в дальнем углу палаты.

Опомнившись, я торопливо налил воды в стакан и протянул ему. Северус обхватил мою руку ладонями, притягивая стакан к губам, и я, наконец, понял - и что имел в виду завотделением, когда говорил о треморе, и почему вода в палате стояла вне досягаемости пациента. Руки у Северуса не просто тряслись – ходуном ходили. Одной рукой держа стакан, я подсунул ладонь другой под подушку, на которой он лежал, помогая ему приподняться. Как он пил… Жадно, торопливо, захлебываясь и обливаясь… но ни на мгновение не выпуская стакан, пока тот не опустел.

- Еще хочешь?

За тридцать лет, что я его знал, я помнил Снейпа всяким. Даже испуганным помнил. В первые годы нашей учебы это с ним еще бывало. Но вот такого выражения безмолвной благодарности я не видел у него ни разу.

Я выпоил ему второй стакан и, торопливо пробормотав:

- Я еще вернусь, - практически выбежал из палаты.

Слава Мерлину, в коридоре никого не было. Не знаю, что бы я сделал, попадись мне на глаза какая-нибудь медиведьма из персонала… После войны у всех у нас непростительные на кончике палочки. Не то чтобы я считал это приемлемым, но… Не давать калеке пить!

Однако коридор в отделении был длинным, и пока я дошел до кабинета заведующего, успел взять себя в руки. Что я мог сделать? Устроить скандал? Даже если забыть о том, что не оборотню бы права качать, чего я мог добиться? Выговоров? Увольнений? И еще большей озлобленности на их виновника?

Я стоял, разглядывая табличку на двери завотделением: «Тимоти Вуд, колдомедик высшей категории», и чувствовал, как на меня необратимо наваливается необходимость принять решение. Безумное, почти самоубийственное… О котором я почти наверняка пожалею. И все же - единственно возможное в этой ситуации. Если только я не хочу потом прятать глаза от собственного отражения в зеркале.


***

- Так вы говорите, мистер Вуд, что Снейп не нуждается в дальнейшем лечении? Значит, вы можете его выписать?

Колдомедик явно растерялся.

- Выписать мы его, безусловно, можем… Да, собственно, и должны были бы, еще два года назад. Но куда? У него же ни родственников, ни даже домовых эльфов нет, а сам о себе позаботиться он не в состоянии…

- Я в состоянии.

- Вы? – недоумевающий взгляд скользнул по поношенной мантии и стоптанным туфлям.

- Я его старый… друг. И я не работаю, так что смогу уделять ему достаточно внимания. Что же касается материальной стороны вопроса… Я получаю пенсию от министерства, как участник войны.

- У мистера Снейпа есть деньги, - неожиданно сообщил Вуд. – Плата за содержание в госпитале переводится с его счета в Гринготсе. По его распоряжению, конечно.

И ваши сотрудники над ним измываются за его же деньги.

Вуд вздрогнул – похоже, услышал, как скрипят мои зубы.

Пока он спешно оформлял документы на выписку, я немного успокоился… и почувствовал, как постепенно опускаются вставшие дыбом волоски у основания черепа. Интересно, он знает, что я – оборотень?

- Вот, все готово, - прерывал мои размышления колдомедик, - нужна еще только подпись мистера Снейпа – согласие на ваше опекунство.

На какое-то мгновение мне показалось, что ничего не получится – Северус никогда не согласится. А потом я вспомнил, как он на меня смотрел – там, в палате…

- Мне нужно с ним поговорить.

- Да, да, конечно, - пробормотал заведующий, закрывая за мной дверь кабинета, - документы будут у постовой сестры. И его вещи…