Я+Я. фэндом Гарри Поттер.

[stervaN]

Незамысловатый, в общем то, снарри, но язык написания неплох и шикарно прописаны сцены соблазнения Гарри. Читаем и наслаждаемся качественной НЦой.

НАЗВАНИЕ: "Я + Я = Возвращение к себе"
АВТОР: Аntidote
БЕТА: Krilatay bestiy
ПЕЙРИНГ: СС/ГП
РЕЙТИНГ: НЦ-17
ЖАНР: Роман
РАЗМЕР: Миди
ДИСКЛЕЙМЕР: Все её. Ну и пусть!
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: AU частично к 6-й и полностью к 7-й книге
САММАРИ: Волдеморт навечно канул в небытие, а Дамблдор - да бог с ним и его лимонными дольками. Последний год обучения Гарри. Как трудно иногда бывает разобраться в самом себе.
ПРИМЕЧАНИЯ: Это моя самая первая работа. Думаю, что не последняя.



Северус Снейп пришёл в сознание в тот момент, когда с силой входил в распластанное под ним тело. Темнота, хоть и не глубокая, не позволяла профессору сразу рассмотреть лицо неизвестно откуда взявшегося нечаянного партнёра.

Ужас ситуации усиливался тем, что Снейп не мог сам себе объяснить, ни где он находится, ни кто его визави, а главное – как он здесь оказался. Более или менее ясно было только то, что с его сознанием происходят странные, неподдающиеся быстрому анализу вещи.

Когда глаза стали понемногу привыкать к темноте, зельевар осторожно вгляделся в лицо незнакомца и…

... O, ВСЕ ПОРОЖДЕНИЯ АДА!

Он, Северус Снейп, врывался, вбивался, нет... насиловал своего собственного студента!

– Поттер... – прохрипел профессор. Его голос сочился гневом, страхом, непониманием происходящего, но более всего – паникой от осознания того, что его собственное возбуждение, та сила, неистовость и глубина, с которой он вторгался в тело юноши, дрожь и напряжение во всем теле не позволяли ему остановиться, свидетельствуя о скором приближении развязки.

Во всём этом было особенно непонятно и необъяснимо для зельевара - насколько тот вообще был способен сейчас адекватно воспринимать окружающую его действительность - Поттер молчал, не делая никаких попыток к сопротивлению. Более того, он принимал самое активное участие в процессе – его руки обнимали плечи и шею профессора, прижимая к себе.

Несмотря на всю абсурдность и нелепость ситуации, их обоих, спустя минуту, накрыло мощной, яростной волной оргазма, принёсшей за собой облегчение и опустошенность. Снейп не осмелился признаться сам себе, что никогда за всю свою жизнь не испытывал ничего подобного, настолько яркого и необузданного в своей чувственности.

Придя в себя, Мастер Зелий поспешно откатился от студента, резко сел, неуловимо быстрым движением выхватил из складок валяющейся на полу мантии свою палочку и направил её на Поттера. Тот лежал, всё ещё тяжело дыша и, явно ошарашенный, с недоумением смотрел на профессора.

Гарри не понимал…

Только что он прикасался к этому телу, такому отзывчивому и желанному… только что эти губы дарили ему восхитительные поцелуи, шептали проникновенные слова… только что они делили близость…

…А сейчас перед ним стоял совершенно чужой человек. И ни намёка на нежность в этих темных, безжалостных глазах. Только негодование и гнев.

– Северус… – предпринял Гарри отчаянную попытку, но полыхнувшие во взгляде Снейпа ярость и презрение мгновенно оборвали последнюю надежду.

Грудь профессора вздымалась в бешеном ритме, весь его облик говорил о безудержном желании немедленно превратить мальчишку в слизняка.

Гарри сел, поджав колени, инстинктивно потянул на себя одеяло, пытаясь укрыться, спрятаться:

– О, нет!.. только не сейчас… не здесь… – стон безысходности сорвался с побелевших губ.

– «Не сейчас» – что? – навис профессор над дрожащим подростком. – Отвечайте! Кому пришла в голову безумная идея выставить меня на посмешище? Вам, мистер Поттер? Или в этом балагане задействована вся гриффиндорская шайка? – Снейп шипел, как потревоженная змея. – А может, это незабвенные близнецы Уизли вознамерились наставить Вас на путь истинный в отместку за все снятые с Гриффиндора баллы? – Палочка профессора готова была пронзить Поттера насквозь, а тот всё сильнее вжимался в изголовье кровати. – И Вы таким извращенным способом решили избавиться от самого презираемого профессора Хогвартса? Отвечайте, Поттер! Иначе я с превеликим удовольствием применю к Вам самые негуманные методы – Вы не оставили мне выбора! – Снейп, казалось, перешёл все звуковые частоты человеческого голоса, – Ну же! Что Вы использовали – зелья, «IMPERIUS», проклятья? Что? Отвечайте немедленно! – и профессор с такой силой вцепился свободной рукой в обнажённое плечо подростка, что из-под ногтей немедленно проступили капельки крови.

Тело юноши пронзил мертвенный холод. Но, может быть, благодаря именно этой неожиданной встряске, к Гарри постепенно возвращалась способность соображать:

– Нет, сэр! Прошу Вас, выслушайте! – голос Гарри дрожал и прерывался на высоких нотах. – Может Вы и считаете меня недоумком, но даже я в состоянии понять, что идея отравить лучшего Зельевара Европы является несусветным бредом. Вы унюхаете присутствие даже сложного зелья ещё до того, как успеете сделать первый глоток. И не Вы ли всегда повторяли, что у Вас иммунитет к большинству зелий?! Первый же проведённый Вами анализ подтвердит отсутствие в Вашей крови яда, – голос Гарри становился все уверенней. – И неужели Вы действительно считаете, что горстке недоученных подростков под силу применить к Вам «IMPERIUS»? – глаза Гарри сверкали; он, наконец, поверил, что нашёл нужные слова для убеждения. – Если бы это было так, то Ваша карьера шпиона потерпела бы крах, так и не успев начаться. Даже Волдеморт не мог Вами управлять, – Гарри перевел дух и продолжил. – Это не издёвка, не розыгрыш, и уж тем более не месть. Никто – ни гриффиндорцы, ни Уизли не имеют к этому никакого отношения. Никто из них ничего не знает. И вообще никто не знает. Я клянусь Вам.

– Тогда, Поттер, выходит – это Ваша личная месть? До сих пор лелеете надежду засадить меня в Азкабан? – шипение Снейпа сочилось ядом. – Что Вы, чёрт возьми, против меня использовали?

– А Вы считаете меня такой уж законченной неблагодарной сволочью, способной отплатить Вам подобной низостью, зная, что Вы сделали для Ордена, для Победы, для меня, наконец?! Да как Вам такое вообще могло прийти в голову?! Или Вы по себе судите? – в сердцах выпалил юноша.

– Не смейте повышать на меня голос, наглый мальчишка, – профессор и сам сорвался на крик, но осёкся и, как будто спохватившись, огляделся вокруг.

Витые столбики дубовой кровати, тяжёлый тёмно-красный полог и в тон ему скомканное в изножье гриффиндорское покрывало, расшитое золотым орнаментом. Сомнений не оставалось.

Словно угадав мысли Зельевара, Гарри поспешил его успокоить:

– Не волнуйтесь, профессор – вокруг кровати мощные заглушающие чары. Вы сами их накладываете.

– «Накладываете»?! – прорычал Снейп, – Вы хотите сказать, что я делаю это не в первый раз? – в глазах профессора плескалась ярость, недоверие и что-то ещё, очень похожее на страх.

Гарри покраснел и опустил взгляд, непроизвольно теребя пальцами простыни. Он ожидал нечто подобное. Ждал и боялся. Ему очень не хотелось отвечать на этот вопрос.

Ответить – значит признаться профессору Снейпу, что уже много ночей его собственное подсознательное «Я» предпочитает проводить в гриффиндорской спальне.

Ответить – значит навсегда потерять любимого человека, пусть даже этот человек может быть рядом только ночами.

Гарри знал по школьной программе, что сильная магия высшего уровня не допускает раскола сознания. Раздвоение личности ослабляет магию, и та сама инстинктивно стремится к объединению, уплотнению своей мощи. Поэтому подобные случаи не встречались среди сильных магов, таких как Снейп. Это больше присуще слабым волшебникам. Квиррелл – яркое тому доказательство, потому и стал легкой добычей Волдеморта.

При разделении доминирующая составляющая контролирует, поглощает, всасывает более слабую. Гарри стало страшно… Он прекрасно знал, кто из этих двоих является доминантой.

Но он так же помнил предупреждение Северуса, который, в отличие от Снейпа, вполне представлял себе, кто он такой, и был в курсе столь тесного соседства. Более того – он знал о своем соседе абсолютно всё. Это было ещё одной особенностью данного разделения – у Снейпа ничего не бывает просто.

Северус предвидел, что яркий эмоциональный всплеск может поколебать баланс между двумя составляющими и тогда равновесие нарушится в ту или другую сторону.

«Ну почему не в другую?!..» - мысленно простонал Гарри.

И всё же, необходимо было сообщить Снейпу правду - пусть не всю, пусть не вдаваясь в подробности - иначе последствия могут стать непредсказуемыми.

Гарри закрыл глаза, вздохнул и решился:

– Да, сэр… О, черт!.. то есть, нет… Не Вы, профессор. Точнее, не совсем Вы… – Гарри было трудно договорить – он сам делал последний шаг к расставанию. – Я думаю – это Ваше подсознание, Ваше второе «Я».

В изумлении от услышанного, всё ещё не до конца понимая, Снейп неуверенно нащупал кровать и медленно сел на самый край. Устало опустив руки на колени, он одной ладонью прикрыл глаза, другая безвольно повисла, едва удерживая палочку.

После долгих, очень долгих мгновений напряжённой тишины до слуха Гарри дошёл едва различимый шёпот профессора:

– Как?.. – Снейп всё ещё сидел неподвижно, не меняя позы, не поднимая взгляд.

– Как?.. – повторил он как будто в пустоту.

Гарри пошевелился, желая дотронуться до плеча профессора в успокаивающем жесте, но тот, почувствовав движение, резко отстранился, избегая прикосновения, и с ненавистью уставился на того, с кем еще несколько минут назад пережил самые интимные и …да – восхитительные моменты.

Повисшая тишина нарушалась только возмущённым дыханием Зельевара. Он всё ещё пытался взять себя в руки, унять эмоции, привести в порядок мысли.

«Прежде всего, надо заставить себя думать. Думать!» – уговаривал он сам себя.

– И как долго это продолжается? – голос профессора звучал тише, но напряжение никуда не делось.

– Почти месяц, – Гарри, наконец, решил поднять глаза и посмотреть на профессора.

Два взгляда встретились. И снова повисла продолжительная пауза.

– Как Вы позволяете вытворять с собой такое? – почти шёпот, но в нём просвечивает боль. – Вы мой ученик… Это недопустимо… Вы должны были сразу…

– Профессор! – перебил его Гарри. – Сэр, – в его голосе звучала мольба. – Я же понимаю – это не Ваша вина, – Гарри как будто прорвало, и он спешил выговориться раньше, чем Снейп успеет его остановить. – С Вами что-то происходит, что-то непонятное, и Вы пока не в силах с этим справиться, – Гарри коснулся запястья Зельевара, но тот отдёрнул руку и Гарри опять опустил глаза, плечи его безвольно поникли. – Было бы просто гадко с моей стороны воспользоваться Вашей беспомощностью, – закончил он.

– Беспомощностью? – Глаза Снейпа блеснули яростью. – О! Уверяю Вас, мистер Поттер, я в состоянии о себе позаботиться! – выплюнул Мастер Зелий.

– Профессор, прошу Вас – не нужно ничего менять. По крайней мере, не сейчас, – Гарри торопился убедить своего преподавателя, просил, почти умолял. – Я никому ничего не скажу, никогда! Обещаю! – в его голосе было столько отчаяния, что Снейп уставился на него с недоумением. – Вас никто никогда не видел – Вы пользовались дезиллюминационными чарами, – Гарри очень старался быть убедительным. – Я буду молчать, а Вы тем временем – я в этом ни капли не сомневаюсь – найдете решение. – Гарри снова попытался поймать взгляд профессора.

Снейп, казалось, молчал целую вечность. Напряжение висело в воздухе плотной сферой. Наконец, он заговорил, и было заметно, что каждое слово дается ему с трудом:

– Хорошо, мистер Поттер. Я немедленно займусь изучением причин моего... поведения. И в кратчайшие сроки найду для нас обоих приемлемое решение, – закончив фразу, Снейп с такой силой сжал челюсти, что Гарри послышался скрип зубов.

Похоже, следующие слова Зельевар просто заставил себя произнести:

– Прошу меня извинить, Поттер. Постараюсь в дальнейшем, пока не разберусь с этой проблемой, оградить Вас от моего присутствия, – Снейп накинул на плечи свою чёрную мантию и подобрал остальные вещи. – Всего доброго.
Он коснулся палочкой головы, произнес заклинание и в ту же секунду исчез.

Откинулся полог, а чуть позже Гарри услышал тихий звук закрывающейся двери. Он бессильно откинулся на подушку и уставился в потолок пустым взглядом. В глазах стояли слезы.


* * *

Вернувшись в свои покои, Снейп прежде всего кинулся к книжным полкам и шкафам, коих у него было значительное количество. Найдя нужный раздел, он лихорадочно стал выискивать и складывать в отдельную стопку книги, которые хоть в чём-то могли бы дать ему если не решение, то хотя бы подсказку, натолкнули бы на нужную мысль.

Снейп никогда вплотную не занимался изучением этой проблемы. Он и представить себе не мог, что станет жертвой раздвоения сознания, да ещё в такой усложнённой форме. Нужно было срочно изучить этот феномен и весьма основательно. Выявить причины и следствия, побочные эффекты, исследовать похожие примеры, просчитать возможные осложнения – как это может повлиять на магию, на его личность.

А самое главное – найти единственно правильное решение этой головоломки с минимальными для себя потерями.
Закончив выбор и обложив себя книгами, Зельевар удобнее устроился в своём любимом, уютном кресле со стаканом виски в бледной руке. Ночь обещала быть долгой.

***

Уже рассвело, когда Мастер Зелий отложил последнюю книгу. Что с ним происходит в последнее время, Снейпу было более или менее понятно. Но выход из тупиковой ситуации представлялся ему всё еще весьма туманным.

Оставалась ещё одна проблема – Поттер. Как вести себя с мальчишкой, к которому приходит твоё собственное второе «Я» и отнюдь не с предложением почитать на ночь сказку, не давая при этом повода для неадекватных действий и не провоцируя всплески агрессии?

Только сейчас Снейп задумался, насколько изменилось поведение Поттера на его занятиях в последнее время. Ну, и где была хвалёная профессорская наблюдательность, отшлифованная долгими годами шпионской деятельности, что настолько выбивающиеся за привычные рамки изменения в вечно несобранном и вспыльчивом ученике остались незамеченными?

А Поттер действительно изменился – стал усидчив, внимателен, спокоен, даже слишком спокоен. Это не преминуло сказаться на качестве его практических и письменных работ. Что это, как не влияние самозваного, если не сказать распоясавшегося Альтер эго Мастера Зелий? Да, с мальчишкой нужно вести себя крайне осторожно – только дистанция и такт.

Желая оградить себя и Поттера от повторения ночного происшествия, профессор решил пользоваться зельем «СНА БЕЗ СНОВИДЕНИЙ» всё то время, пока не удастся избавиться от этой напасти. Благо зелье он варил сам и в его качестве не сомневался.

* * *

...И снова к Снейпу медленно, очень медленно возвращалось сознание, словно плавно проступающие сквозь плотный туман очертания предметов.

И снова он находился в гриффиндорской спальне, на кровати Поттера.

И снова испытывал сильнейшее, сводящее с ума возбуждение.

И снова его тело трясло и лихорадило, а сам он яростно, неудержимо, до предела входил и входил в тело своего самого ненавистного студента.

А тот выгибался под ним, прижимал к себе в неистовых объятиях, впивался пальцами в спину, оставляя отметины, целовал куда-то в шею, в плечо, шептал что-то и снова целовал...

Это походило на безумие. Снейп не в силах был понять, что происходит.

И оргазм в этот раз был ярче, сильнее, безумнее. Насколько это вообще было возможно.

И приходили они в себя намного дольше. И сердцебиение унять было сложнее.

Снейп даже не предпринял попытки встать и взбунтоваться, как в прошлый раз. Просто откатился от студента и, перевернувшись на спину, устроился на самом краешке кровати, стараясь держаться от Поттера как можно дальше. В изнеможении, прикрыв согнутой в локте рукой глаза, профессор старался выровнять всё ещё прерывистое дыхание, но сознание к нему вернулось окончательно.

– Простите, Поттер, – Снейп не отрывал руку от закрытых глаз, – Я пытался избежать повторения ...своих визитов к Вам со всеми вытекающими последствиями. Но, судя по всему, ситуация вышла из-под контроля, – Снейп обреченно вздохнул и поднялся.

– В следующий раз я использую более радикальные средства, – он накинул мантию, – Ещё раз извините, – короткое заклинание, и Мастер Зелий исчез.

И снова пустой взгляд. И снова стеклянные слёзы.

* * *

После ужина Снейп бегло проверил домашние работы и контрольные эссе студентов, чтобы посвятить остаток вечера решению более насущной проблемы. Прежде всего он приступил к варке новой, более мощной порции зелья "СНА БЕЗ СНОВИДЕНИЙ", а в придачу к нему сварил концентрированное "ПРИТУПЛЯЮЩЕЕ" зелье. Он надеялся, что комплексное применение обоих зелий всё же обеспечит нужный эффект, и даст ему достаточно времени для того, чтобы навсегда избавить себя от нездорового влечения к собственному студенту.

Справившись с первым этапом своей работы, Снейп снова сел за книги и задумался – ему не давал покоя тот факт, что на его «подсознательное» состояние не подействовало довольно сильное зелье.

В довершении всего он, настоящий Северус Снейп, не имеет никакого понятия, о том, что этот самозванец творит за его спиной – ни единой вспышки воспоминаний, ни одной зацепки не оставил мерзавец, а по учебникам выходило, что тот непременно должен был наследить в сознании профессора.

Пролистав еще несколько книг, но, так и не встретив описания похожего случая, Снейп решил воспользоваться собственными серыми клеточками. После довольно длительного времени, проанализировав и подытожив полученную за два дня информацию, он пришел к ужасающему выводу - его подсознание не только глубоко задвинуто в самые тёмные лабиринты разума, но и отсечено от внешнего, «сознательного». Отсюда и его невосприимчивость к зельям, и полное неведенье хозяина.

И, судя по всему, его близнец без зазрения совести использует его, Северуса Снейпа, магию, как свою собственную. Оставалось выяснить, что же послужило катализатором взбунтовавшегося «Я», пожелавшим прорваться наружу и заявившим о своём существовании во весь голос.

Решив озадачиться этим в самое ближайшее время, Снейп направился в ванную. Наскоро ополоснувшись, он облачился в свежую пижаму, принял по двойной порции обоих зелий и лег в постель.

* * *

Очнулся он в той же спальне, в тех же объятиях, в таком же сильнейшем возбуждении. И всё тот же безумный, неистовый, жаркий секс...

...И тут Зельевара прорвало... От отчаяния, безысходности, беспомощности...

...Он заорал... Наращивая темп, глубину и силу своих толчков, он орал в полный голос, выл, хрипел, издавал страшные, нечеловеческие звуки, не в силах остановиться, полностью игнорируя факт открытой демонстрации потери контроля над собой.

Кончил он тогда, когда в лёгких не осталось воздуха, а сердце бухало где-то в горле, готовое выскочить вслед за последним звуком.

Обессиленный, профессор рухнул прямо на Поттера, такого же вымотанного и опустошенного, как и он сам.

Так лежали они довольно долго, не в силах ни разомкнуть объятия, ни пошевелиться.

Снейп всё ещё не выходил из Гарри и с ужасом поймал себя на мысли, что ему это ...нравится? В шоке от такого понимания Зельевар нашёл в себе силы и сполз с юноши, устроившись рядом.

Теперь ему стало очевидно, что идея с зельями потерпела разгромное фиаско, и принимать их дальше не было никакого смысла.

В полном молчании прошло ещё несколько минут. Затем Снейп сделал невероятное – повернувшись на бок, он чуть приподнялся и, опершись на локоть, стал пристально вглядываться в лежащего рядом подростка, как будто видел его впервые. Что он там разглядел, неизвестно. Но в ночной тишине как-то вдруг непривычно резко зазвучал голос Мастера Зелий:

– Это выше моего понимания, Поттер. Объясните мне, почему Вы позволили себя собл... уговорить? – в голосе Снейпа отчетливо просвечивал интерес – Вы ведь столько лет меня ненавидели.

Гарри немного помедлил с ответом:

– Ненависть – не то слово, которое я бы использовал, – Поттер изо всех сил старался не выглядеть глупым в глазах своего преподавателя, – Скорее раздражение. И еще непонимание – почему Вы всё время ко мне цепляетесь, стараетесь меня унизить. Чтобы я ни делал, как бы высоко из штанов не выпрыгивал, пытаясь соответствовать Вашим требованиям, в ответ слышу лишь насмешки и колкости, – юноша горько вздохнул, – И ещё обида, но не ненависть. Не в последнее время, и уж точно, не сейчас, – Гарри замолчал, не желая продолжать разговор.

– Вы не ответили на главный вопрос – почему Вы позволили уговорить Вас? – в голосе профессора уже звучали металлические нотки.

– Вы были... то еть, конечно же, не Вы, сэр, а... ТОТ ...ну, Вы понимаете - ОН... ОН был очень убедительным... – Гарри смущённо опустил ресницы, и даже в темноте можно было догадаться, что он краснеет.

– Каким образом, осмелюсь спросить?

Гарри молчал, и молчал очень долго. Как будто набирался храбрости для ответа. Стоило ли сообщать этому совершенно чужому человеку что-то настолько личное? Ведь сказанные в порыве откровений слова Северуса предназначались только ему, Гарри. И никто другой, и уж точно не этот холодный и надменный циник, не имели к ним никакого отношения.

И всё же у Гарри мелькнула надежда:

– ОН сказал, что… любит меня и… любит уже давно, – Гарри затаил дыхание, всё ещё не решаясь открыть глаза. – ОН всё делал для того, чтобы я ЕМУ поверил.

– Любит? – голос Снейпа звучал издевательски, и столь же издевательский смех как хлыстом резанул слух Гарри.

– Любовь – это слабость, Поттер. Вы считаете меня слабым человеком?

– Вас? Нет, сэр – Вас точно не назовёшь слабым. «А кто тут вообще говорит о Вас, Снейп»

– Тогда вы просто бессовестный лжец! Ни Я, ни, как Вы выражаетесь, ОН не способны на подобные сантименты. – фраза Зельевара звучала как приговор, словно Снейп пытался убедить в сказанном не только Поттера, но и себя.

– Нет, профессор. Всё, что я говорил – правда! – голос Гарри был всё так же тих, но уверенность в нём нарастала с каждым сказанным словом, как набегающая на берег волна.

Гарри уже поднял глаза и в упор смотрел на Снейпа открытым и твердым взглядом.

– Я Не Верю Ни Единому Вашему Слову! – говорил Зельевар тоном учителя, вколачивающего непутёвому ученику элементарные истины, – И это воображаемое "объяснение в любви" Вашей сомнительно-героической персоне считаю самой гнусной Вашей выдумкой, – после секундной паузы, нужной для того, чтобы перевести дух, он продолжил, – Более того, Вы мне противны. Вы мне омерзительны. – С этими словами профессор встал и начал одеваться.

В глазах Гарри заплясали черти непокорности и, если бы в спальне было хоть чуточку светлее, Снейп бы это непременно заметил:

– Можете оскорблять меня, унижать, сколько вам вздумается, можете вытирать об меня ноги, что Вы и делаете с явным удовольствием уже много лет, но называть меня ЛЖЕЦОМ Вы не имеете ни малейшего права! Всё, что я сейчас говорил - правда! И я могу это доказать! – кулаки Гарри непроизвольно сжались в тихой ярости, на одном из них проступили побелевшие шрамы – память об уроках Амбридж – и кровь тут же отозвалась болезненной пульсацией. Он уже не лежал, а сидел в своей кровати, готовый вскочить в любую минуту, словно сжатая пружина, стремящаяся на свободу.

– И каким же образом, Поттер? – опять издевательские нотки в голосе Мастера Зелий.

Гарри усмехнулся – его черти уже пустились в безумный пляс. Остановить подростка теперь было бы не по силам даже непомерно требовательной МакГонагалл:

– Вы – легилимент, превосходный зельевар, очень сильный маг, наконец. Вам решать, какой способ для вас предпочтительней: вторжение в сознание, VERITASERUM, а, может, мыслеслив? Или Вы настолько боитесь правды, что не желаете её знать?

Губы Снейпа расползлись в презрительной ухмылке:

– Жалкая попытка спровоцировать меня, мистер Поттер, – Снейп одарил юношу оценивающим взглядом. – Но, если уж Вам так не терпится выставить себя в очередной раз непревзойденным идиотом – жду Вас завтра вечером в восемь в моём кабинете, – Снейп развернулся и исчез.

Потолок, пустой взгляд, тихие слёзы...
Следующим вечером ровно в восемь Гарри постучал в дверь профессорского кабинета. Услышав приглушённое "Войдите", он взялся за ручку, но открыть дверь осмелился не сразу. Этот вечер должен был решить многое. Гарри и ждал, и боялся. Но неопределенность мучила ещё сильней. Вдохнув, Гарри вошёл в кабинет.

– Добрый вечер, профессор Снейп. – Гарри огляделся вокруг.

Дизайн кабинета был выдержан в темных тонах, с обилием книжных шкафов из массива ценных древесных пород. В камине мягко потрескивал огонь, кругом царил безупречный порядок. На обширном столе под зеленым сукном стояла знакомая каменная чаша.

«Ага, решил воспользоваться мыслесливом. Тем лучше!» – и Гарри уверенно шагнул к столу.

– Не будем откладывать в долгий ящик, Поттер, – Зельевар был настроен решительно, по-деловому, серьезен и сосредоточен как никогда, – Давайте сюда ваши воспоминания, начиная с самого первого визита к Вам, – короткий приглашающий жест.

Гарри сосредоточился и коснулся виска волшебной палочкой, вытягивая бледную серебристо-голубую нить и бережно опуская её в мыслеслив. Движение повторялось множество раз, доказывая, что ночные встречи продолжались не одну неделю.

Наконец, выудив все нужные воспоминания, Гари отступил назад, ответным жестом приглашая профессора.

– Обойдусь без Вашего присутствия, – раздражённо рявкнул Снейп.

– Я и не надеялся, сэр, – парировал Гарри.

Чуть помедлив, профессор шагнул вплотную к столу и, набрав в легкие больше воздуха, окунулся в голубой омут.

* * *

1 встреча

После головокружительного падения СНЕЙП, как в замедленной съёмке, мягко приземлился в уже знакомой гриффиндорской спальне. Слабая дымка окончательно рассеялась, и Зельевар увидел Поттера.

Тот лежал на сбившихся простынях, едва прикрытый скомканным одеялом, и имел явно нездоровый вид: влажные волосы прилипли к покрытому испариной лбу, мелкие капельки пота блестели на шее и открытом участке кожи в расстёгнутом вороте пижамы, отражая бледный свет ночника, губы были сухие и потрескавшиеся, грудь вздымалась в неровном дыхании.

Поттер не спал, беспокойно разметавшись на кровати в лихорадочном полузабытьи.

Спустя пару минут послышался лёгкий шорох. СНЕЙП, догадываясь, кто появится в следующий момент, решил посторониться и, обойдя кровать, встал с противоположной стороны.

Полог колыхнулся, но вошедший не спешил себя обнаруживать.

«Не может решиться или оценивает обстановку?» – мысленно спросил себя СНЕЙП.

Уловив плотные колебания воздуха и лёгкое покалывание, СНЕЙП п餆нял, что невидимый визитёр накладывает заглушающие чары, а так же чары непроникновения. После того, как меры предосторожности были соблюдены, гость всё же снял дезиллюминнационное заклятие, и СНЕЙП, наконец, увидел своего двойника, так беспардонно смутившего его размеренную, устоявшуюся жизнь.

Поттер не сразу почувствовал присутствие постороннего. Лишь когда СЕВЕРУС, приблизившись, сел на краешек кровати, он настороженно воскликнул:

– Кто здесь? – пот застил юноше глаза, вызывая острую резь, очки покоились на прикроватной тумбочке, так что сразу рассмотреть незваного гостя он просто не мог.

Протирая глаза рукавом пижамы, он другой рукой потянулся к тумбочке, но СЕВЕРУС опередил его, вложив в ищущую руку нужный предмет.

Водрузив очки на законное место, Поттер вгляделся в тёмный силуэт:

– Профессор, Вы?.. – в голосе юноши звучало нескрываемое изумление, – Что… Вы здесь …делаете? – испуганно спросил подросток, намереваясь приподняться.

– Т-ш-ш-ш… Поттер, не нужно вставать, – удержал его профессор и мягким движением вернул на подушку. – В Вашем состоянии я рекомендовал бы Вам воздержаться от резких движений.

Студент в сильнейшем недоумении смотрел на Мастера Зелий во все глаза. Притихший в углу кровати СНЕЙП то же с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим – когда ещё представится случай узнать о себе столько нового.

Тем временем, ночной визитёр продолжил:

– Мадам Помфри сказала, что Вы обратились к ней за помощью с пищевым отравлением, – зельевар легко коснулся лба подростка, проверяя температуру: – Вас рвало кровью? – в голосе профессора чувствовалась неподдельная тревога.

– Да, сэр, – сдавленно ответил юноша. Он явно не мог прийти в себя от необычного поведения Мастера Зелий.

– Вы, как всегда, весьма легкомысленно относитесь к вещам, требующим серьёзного внимания, – в голосе профессора не было и намёка на надменность. – Нужно было немедленно обратиться ко мне.

– И Вы тут же кинулись бы меня спасать… – привычка язвить вернулась к Поттеру вместе с самообладанием, несмотря на слабость.

– Не кинулся бы, – почему-то очень тихо, даже неуверенно ответил Зельевар.

В этом СНЕЙП был абсолютно солидарен со своим Альтер эго – после уничтожения Темного Лорда необходимость нянчиться с неблагодарным мальчишкой отпала сама собой. Где и как Герою Магического Мира вздумается свернуть себе шею, СНЕЙПА интересовало в последнюю очередь.

– Но два и два сложил бы – принятое Вами варево Лонгботтома и последующие приступы рвоты, – продолжил меж тем Мастер Зелий.

– Помощи мадам Помфри мне вполне достаточно, – в своей обычной манере упёрся несговорчивый студент.

В повисшей напряжённой тишине они сверлили друг друга взглядами. СНЕЙП нахмурился, вспоминая не столь давнюю выходку Поттера на его уроке, когда тот, не задумываясь, опрокинул в себя содержимое пробирки своего незадачливого сокурсника. Тогда СНЕЙП лишь пожал плечами на такое вопиющее проявление идиотизма и уже через пару минут забыл об этом. А вот его второе «Я», похоже, имело на этот счёт совсем иное мнение.

– Что за странное проявление пресловутой гриффиндорской выручки – выпить испорченное зелье?! – после некоторой паузы в сердцах воскликнул Зельевар, – Вы что, этой нелепой мальчишеской бравадой вознамерились избавить Лонгботтома от вполне заслуженной оценки его способностей? – в голосе профессора звучала горечь разочарования. – Так вот, спешу сообщить, что он получил своего «ТРОЛЯ», и в придачу – неделю отработок у Филча. Ваша жертва оказалась напрасной, – закончил Мастер Зелий.

– Ни сколько не сомневался в Вашей «объективности», профессор, – Поттер сел, прислонившись к изголовью и скрестив руки на груди.

Профессор метнул на студента пронзительный взгляд:

– На будущее – воздержитесь от приёма сомнительных зелий из рук не только Лонгботтома, но и кого бы то ни было, – в голосе профессора зазвучали жёсткие, требовательные нотки, заставляя Поттера вскинуться и с вызовом посмотреть на оппонента.

– Ваши зелья, профессор, я считаю наиболее сомнительными, – судя по выражению лица, юноша уже и сам почувствовал, что перегнул палку, но ни за что не желал в этом признаваться.

«Как предсказуемо» – фыркнул СНЕЙП.

СЕВЕРУС же напрягся всем телом, но промолчал. Он смотрел на студента долгим взглядом и слабый свет ночника не позволял рассмотреть в этих глубоких глазах необъяснимую, безысходную тоску.

Отголосок этой тупой боли эхом отозвался в душе СНЕЙПА. Обескураженный незнакомыми для себя ощущениями, он попытался подавить эмоции, отогнать от себя прочь непрошенные чувства. СНЕЙП не был готов к таким переменам в своей личности, хотя и понимал, что ОН и ТОТ, второй – один и тот же человек, и подобная реакция на, казалось бы, чужие эмоции, вполне поддаётся логическому объяснению.

Почти минуту просидели они в полной тишине. Затем профессор вздохнул и заговорил совершенно не свойственным ему тихим спокойным голосом:

– Я провёл анализ остатков выпитого Вами зелья. К Вашему сведению, с лёгкой руки мистера Лонгботтома оно стало сильнейшим ядом, медленно разъедающим слизистую оболочку желудка и пищевода, – профессор старался, чтобы его слова дошли, наконец, до упрямого студента. – Тот отвар, что дала Вам мадам Помфри, не имея никакого представления об истинных причинах отравления, лишь на время снимает симптомы и боль. – Зельевар отложил свою палочку на самый край тумбочки и полез в карман мантии, явно намереваясь что-то из него извлечь. – Если не принять противоядие, приступы рвоты будут повторяться после каждого приёма пищи, а желудок медленно разрушаться. Я надеюсь, Вы понимаете, к чему это приведет в конечном итоге? – Мастер Зелий вопросительно посмотрел на юношу.

Поттер молча смотрел на профессора с явным недоверием, но дух противоречия всё же заметно поутих.

– Так что, хотите Вы или нет, Вам придётся принять зелье именно из моих рук, – с этими словами профессор достал пузырек и, сверившись с этикеткой, протянул его нахохлившемуся юноше.

– Вот ещё… Я прекрасно себя чувствую, – Поттер из последних сил пытался сохранить лицо.

СНЕЙП закатил глаза: « Вот болван – ему помощь предлагают, а он ведёт себя как капризный ребёнок. Впрочем, ничего удивительного».

Снова повисла пауза. Профессор смотрел на юношу в упор, пытаясь найти слова убеждения, и в темных глазах помимо воли медленно разгорался доселе невиданный в них огонь.

– Гарри, я прошу тебя… перестань упрямиться, – проговорил профессор тихим низким голосом.

То ли от слабости, то ли от удивления Поттер неожиданно для себя протянул руку и взял пузырёк из темно-зелёного непрозрачного стекла.

– Двух глотков вполне достаточно, – в голосе профессора слышалось явное облегчение: – Завтра, как проснешься, примешь оставшееся.

Юноша сидел всё ещё до крайности удивлённый – и собственное имя, непривычно звучащее в исполнении декана Слизерина, и неожиданное обращение на «ты» явно сбивали подростка с толку.

Тряхнув головой, как будто прогоняя наваждение, Поттер открыл флакон и сделал два глотка. Профессор протянул руку за склянкой, но тут его пальцы чуть коснулись руки подростка и по всему телу Зельевара словно пробежала электрическая волна. СНЕЙП, ощутив то же, что и его двойник, неприязненно передёрнулся.

На мгновение СЕВЕРУС замер, медленно поднял взгляд и посмотрел в лицо юноше. Поттер, казалось, ничего не заметил – он сидел, прикрыв глаза, ощущая, как боль медленно покидает его тело. Профессор взял флакон, плотно закрыл его и поставил на тумбочку.

Справившись с внезапным волнением, Мастер Зелий достал ещё один пузырёк:

– Гарри, это еще не всё – необходимо восстановить слизистую оболочку, и для этого ты в течение недели будешь принимать это зелье три раза в день перед едой, – Поттер принял из рук профессора очередной пузырек: – на завтра этого хватит, а позже я сварю новую порцию – зелье должно быть свежим. – Профессор собрался было подняться, но остановился и придвинулся ближе; накрыв своей ладонью ладонь Поттера, он крепко сжал её: – Да, и прошу тебя не распространяться по этому поводу, – Зельевар требовательно посмотрел в глаза юноши.

– Хорошо, профессор, – кивнул тот. Всё происходящее явно выходило за рамки его понимания.

– Поправляйся, Гарри, – Мастер Зелий поднялся: – Надеюсь, этот урок ты усвоишь и в дальнейшем обойдёшься без глупостей. Спокойной ночи, – с этими словами он развернулся и исчез.

Поттер сидел, тупо уставившись на то место, где только что стоял профессор.

– Бред... – наконец смог произнести он, – Бред….– юноша поставил пузырек на тумбочку, сполз на подушку и, устроившись поудобней, натянул на себя одеяло.

Воспоминание затянулось легкой дымкой.

* * *




7 встреча

…И вновь туман рассеялся, а СНЕЙП находился в той же спальне, на том же месте. Поттер сидел на кровати, подложив под спину широкую подушку и вытянув ноги. В руках он держал небольшой томик в простом переплете.

Послышался шорох откинутого полога и через секунду у постели студента возник декан Слизерина. Он снял свою чёрную мантию и уже привычным жестом небрежно кинул ее в изножье кровати, представ в таком же чёрном домашнем комплекте. Произнеся заклинания, профессор присел на кровать рядом с юношей.

– Добрый вечер, профессор, – вполне миролюбиво поприветствовал вошедшего Поттер, как только защитные чары были установлены.

Тот кивнул в ответ и слегка улыбнулся. Видеть эту улыбку на своём лице СНЕЙПУ было несколько непривычно, но юношу, похоже, она уже нисколько не смущала.

– Уже ночь, если ты заметил, – в голосе профессора слышались вполне доброжелательные шутливые нотки, что вызвало у СНЕЙПА ещё одну волну изумления. – Что читаем?

Закрыв книгу, Поттер продемонстрировал обложку. «Джек Лондон. Рассказы» – прочёл Мастер Зелий про себя.

– Вот, Гермиона посоветовала, говорит – это то, что мне нужно, – непринуждённо ответил подросток.

– Одобряю выбор мисс Грейнджер.

– Так Вы это читали? – юноша поднял на профессора удивлённый взгляд.

– Гарри, то, что я дни и ночи провожу в Хогвардсе, пытаясь вложить в не обременённые разумом головы студентов крупицы знаний, ещё не говорит о том, что ничего, кроме зелий меня не интересует, – профессор казался слегка задетым. – Кстати, я готов пойти по стопам мисс Грейнджер – у меня прекрасная библиотека, в которой найдутся книги не только по зельеварению.

«Какая сентиментальность…» – гримаса брезгливости исказила лицо СНЕЙПА.

– Буду только рад, – улыбнулся Поттер, пытаясь загладить вину от неуклюжего вопроса. – Я целиком и полностью доверяюсь Вашему вкусу.

«И этот туда же!» – СНЕЙП в отчаянии закатил глаза.

Уголки губ профессора слегка растянулись в довольной ухмылке.

– Кстати, я принес тебе последнюю порцию зелья, – с этими словами зельевар, потянувшись к мантии, достал из кармана прозрачный флакончик и поставил его на тумбочку. – Можно считать, ты практически здоров.

– Значит, я снова могу пичкать свой желудок всякой дрянью? – Лицо Поттера по-мальчишески задорно озарилось широкой улыбкой, от которой в душе СЕВЕРУСА потеплело, отозвавшись слабым отголоском и в душе СНЕЙПА.

Но, справившись с собой, СЕВЕРУС напустил на себя показную суровость и угрожающим тоном заявил:

– Не советовал бы, мистер Поттер.

Студента, казалось, ни чуть не смутили строгие интонации в голосе профессора – он закинул руки за голову и, выгнувшись, сладко потянулся, прикрыв глаза. Зельевар несколько мгновений пожирал подростка хищным взглядом, но всё же взял себя в руки и успел отвернуться до того, как юноша открыл глаза.

– Так я уже могу приступить к тренировкам, профессор? – с надеждой в голосе спросил Поттер. – До матча с Ревенкло осталось чуть больше недели, а я уже и так слишком много пропустил.

Мастер Зелий чуть помедлил с ответом, опасаясь, что голос может выдать его волнение, и, прочистив горло, ответил:

– Думаю, нет ничего страшного, если ты немного полетаешь, – зельевар посмотрел Поттеру прямо в глаза. – Только прошу – не слишком напрягайся, особенно в первое время. Организм должен постепенно привыкать к нагрузкам.

– Спасибо, профессор, я постараюсь, – юноша был искренне тронут заботой зельевара.

Казалось, все слова были уже сказаны, и время было позднее, но Мастер Зелий не спешил уходить. Чтобы прервать неловкую паузу, Поттер решил спросить:

– Профессор, мне не даёт покоя один вопрос. – Зельевар чуть склонил голову набок, показывая, что готов выслушать юношу. – Я хоть и умудрился приготовить сегодня вполне сносное зелье, но его цвет несколько отличался от контрольного образца. А я просто уверен, что всё сделал правильно.

СЕВЕРУС возликовал в душе – в кои-то веки несносный, упрямый мальчишка проявляет интерес к его предмету.

СНЕЙП же, напротив, только поморщился в ответ на очередную волну эмоций своего двойника. Столь внезапно возникший инте𐎪ес Поттера к зельям его не впечатлил. Нисколько.

– Я рад, что ты обратил на это внимание, – улыбнулся СЕВЕРУС. Он старательно подбирал слова, чтобы юноша лучше его понял: – Понимаешь, Гарри, одного знания рецепта и неукоснительного его соблюдения недостаточно, чтобы получилось по-настоящему превосходное зелье, – профессор перевёл дыхание, – Существует множество нюансов, влияющих на качество, – сейчас зельевар был в своей стихии, – Это и способность концентрировать магию в нужный момент, и скорость, с которой ты мешаешь зелье, размер и качество котла, материал, из которого сделан ковш, даже твое настроение, – профессор с лукавой искоркой во взгляде посмотрел на юношу, уверенный, что смог заинтересовать его, – Всё имеет значение, и чем сложнее состав, тем больше нюансов, – закончил Зельевар в ожидании следующих вопросов.

– Здорово! Мне никогда в этом не разобраться, – в искреннем порыве воскликнул юноша.

«Куда уж такой бестолочи, как ты…» – не преминул съязвить СНЕЙП.

– Ну, в этом я могу тебе помочь, – как будто что-то прикидывая в уме, профессор подхватил мысль студента. – У меня имеется одна книга – «777 хитростей зельевара» Николаса Фламеля – это как раз то, что тебе нужно.

«Рядом с этим малолетним идиотом и я становлюсь умственно неполноценным» – СНЕЙП посмотрел на своего двойника с ярко выраженной неприязнью.

– Но это же, наверное, жутко редкая вещь? – Гарри в изумлении уставился на своего профессора. – Вам она и самому нужна.

«Ещё как, недоумок! Уж она-то не компенсирует недостаток мозгов в твоей гриффиндорской башке!» – СНЕЙП уже не знал, на кого больше злиться.

– Я изучил её вдоль и поперёк, – СЕВЕРУС был тронут искренними чувствами подростка. – Тебе она нужнее – экзамены не за горами.

– Спасибо, профессор… даже не знаю, что сказать. Честно… – юноша, казалось, и впрямь растерялся.

Он взъерошил пятернёй свои и без того непослушные волосы и, всё ещё под впечатлением, продолжил:

– Вот мы сидим с Вами сейчас, разговариваем спокойно на разные темы… кто бы мог подумать ещё неделю назад, что такое возможно… – Профессор чуть напрягся, ожидая продолжения. – И всё же, когда я вижу в классе прежнего профессора Зелий – желчного и язвительного – мне становиться немного не по себе. – Поттер осторожно взглянул на Зельевара, но поспешил продолжить: – Нет, я не испытываю к нему ненависти или неприязни, просто пока это выше моего понимания – ВЫ и ОН – совсем разные.

– Гарри, мы с тобой уже обсуждали эту тему, – Мастер Зелий говорил мягко, стараясь убедить юношу: – В сущности, ОН и Я – это один человек, просто запутавшийся и одинокий. (СНЕЙП фыркнул из своего угла). Только очень веские, очень глубокие причины внутреннего конфликта, противоречия, непрерывно терзающие разум и душу, способны спровоцировать разделение сознания. Но это не может продолжаться вечно – магия этого не допустит, – в глазах профессора мелькнула грусть. – Резкий эмоциональный всплеск или другой внешний фактор могут в корне изменить ситуацию, – закончил зельевар.

– И тогда останется один из вас? – поймал мысль профессора Поттер.

«Второго я просто задушу» – мстительно пообещал СНЕЙП.

– Не знаю, – честно признался СЕВЕРУС.

– Я не хотел бы потерять такого умного и интересного собеседника – компания преподавателя Зелий мне не по вкусу, – пытался пошутить юноша, но в его глазах не было веселья.

«И в этом я с Вами, мистер Поттер, вполне солидарен» – не без удовольствия мысленно парировал СНЕЙП.

– Я тоже, Гарри, – с этими словами профессор взял руку подростка в свою и слегка сжал, задержав пожатие дольше обычного.

– Вот, возьми – это восстанавливающее зелье, – Мастер Зелий достал ещё один пузырек, – с нашими ночными бдениями ты рискуешь не дожить до матча. – Зельевар попытался улыбнуться.

Он поднялся с кровати, собираясь уходить, но его остановил голос Поттера:

– Спокойной ночи, профессор и… спасибо Вам.

– Спокойной ночи, Гарри.

Легкая пелена скрыла очертания спальни.

* * *
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

* * *

10 встреча
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

…Поттер лежал на животе, обнажённый по пояс, и тихо постанывал. Мастер Зелий сильными, уверенными движениями втирал в покрасневшую кожу расслабляющее масло.

– Ну, и кто просил тебя так усердствовать на первой же тренировке? – профессор буквально пожирал юношу глазами, благо тот не мог этого видеть, – Не терпелось покрасоваться перед толпой поклонниц? – съязвил зельевар, поджав губы.

Взгляд СНЕЙПА помимо воли задержался на мускулистой спине мальчишки.

– Пф!.. Была нужда!.. Укрощение скорости – вот настоящее удовольствие! – Поттер просто млел от умелых движений профессора, по его телу медленно расползалось тепло, давая покой забитым мышцам. – Просто я ужасно соскучился по полетам, и Пикса с Кутом нужно было встряхнуть – совсем обленились в моё отсутствие, – в голосе Поттера сквозил намёк на самодовольство. – Да и сам я больше напоминаю развалину, чем ловца. Если к игре не восстановлю форму – не видать нам Кубка, как своих ушей.

– Твою форму я беру под личную ответственность, – в затуманенных глазах Зельевара плясали чёртики, – Всё, переворачивайся и плотнее укрывайся – для лучшего эффекта нужно сохранять тепло, – профессор помог юноше лечь удобнее и сам накрыл его одеялом до самого подбородка, плотно подоткнув со всех сторон.

«В роли няньки ты жалок, Северус» – прокомментировал увиденное СНЕЙП, скривив губы в презрительной ухмылке.

Мастер Зелий меж тем достал безупречной белизны платок и вытер руки.

– Профессор, та книга, что вы мне недавно принесли, оказалась весьма занятной, – Поттер нежился в сладкой истоме, – если бы все учебники по Зельям были написаны таким живым и понятным языком, я ходил бы у Вас в отличниках, – и юноша, не сдержавшись, широко улыбнулся.

«Какая неоправданная самонадеянность!» – не упустил возможности вставить свое слово СНЕЙП.

От такого мальчишеского проявления эмоций сердце СЕВЕРУСА на миг замерло.

– У тебя ещё осталась последняя возможность доказать это, – чуть помедлив, стал подбивать студента профессор, – Не замахнуться ли на высший бал на экзаменах по Зельям? – в глазах зельевара играли лукавые искры.

Студент явно заинтересовался:

– О, и увидеть при этом изумлённое непонимание Гермионы?! – хихикнул подросток. – Пожалуй, только ради этого стоит постараться.

– Уесть мисс Всезнайку входит и в мои планы, так что лично берусь поучаствовать в твоей подготовке, – и оба понимающе улыбнулись.

«А ты азартен, Северус. Столько нового о ТЕБЕ за столь короткий промежуток времени – не человек, а китайская шкатулка с сюрпризом» – СНЕЙП обречённо вздохнул.

Уже засыпая, прикрыв глаза дрожащими ресницами, мальчишка сонно поинтересовался:

– Вы придёте болеть за Гриффиндор, профессор?

Тот молчал довольно долго. Казалось, юноша так и заснёт, не дождавшись ответа.

– Я приду болеть за тебя, – очень тихо прошептал СЕВЕРУС, и пелена накрыла спальню.

* * *
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

16 встреча
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

…Прикроватная тумбочка была заставлена всевозможными баночками, флаконами, коробочками. Среди них величественно возвышался серебряный кубок с остатками Костероста. Профессор ловкими пальцами перебирал склянки, выискивая необходимые в первую очередь зелья.

Поттер лежал на кровати в одном белье, всё его тело напоминало картину начинающего импрессиониста – суставы правой руки были выбиты и кровоточили, во весь левый бок расползлась чудовищных размеров набухшая гематома, скулу рассекала глубокая царапина, а с колена свисал ошмёток содранной кожи – в глубокой ране запеклась тёмная кровь. На фоне этих свежих повреждений многочисленные старые ссадины и шрамы не заслуживали внимания.

Зельевар взял тампон и аккуратно стал промывать открытые раны. Поттер молчал, стиснув зубы, но было заметно, что каждое прикосновение холодной едкой жидкости причиняет ему боль. Закончив обработку, Мастер Зелий достал баночку с Заживляющей мазью и, зачерпнув побольше, стал смазывать ей поврежденные участки кожи.

Когда последняя процедура была завершена, Зельевар накрыл подростка одеялом, стараясь как можно меньше причинять ему неудобства, и устроился рядом, приготовившись к ночному бдению.

«Мог бы оставить его заботам Помфри, сиделка недоученная» – возмущённо буркнул СНЕЙП.

После принятого обезболивающего Гарри почувствовал себя намного лучше, да и раны с царапинами потихоньку стали затягиваться, гематома уже не отдавалась болезненной пульсацией во всём теле, только действие костероста вызывало весьма неприятные ощущения.

Гарри чуть пошевелился и, слабо улыбнувшись, сказал:

– А всё-таки мы выиграли, профессор…

– Дорогой ценой, мистер Поттер, – зло отозвался Мастер Зелий.

– Да ладно Вам дуться, квиддич – жёсткая игра, и это не новость, – Гарри, казалось, вот-вот заснет.

– Всему есть предел, – после некоторого молчания ответил зельевар, – Ни Бредли, ни Дэвису не суждено спокойно дожить до экзаменов – стиснув зубы, заверил профессор.

Поттер, всерьёз испугавшись за судьбу агрессивных ревенкловцев, поспешил успокоить декана Слезерина:

– Не так уж и сильно я пострадал, профессор. В прошлом я попадал в больничное крыло только в бессознательном состоянии или без костей в руке, – юноша слегка улыбнулся, вспоминая целительские «навыки» Локхарта. – К тому же, с некоторых пор я вполне доверяю Вашим зельям, сэр.

– Советовал бы тебе не болтать, неугомонный мальчишка, а постараться побыстрей заснуть, – казалось, что слова Поттера ничуть не разубедили Мастера Зелий.

Картинка перед глазами СНЕЙПА медленно теряла чёткость. Он сообразил, что сознание мальчишки пребывает в пограничном состоянии между сном и явью. Картинка не исчезла полностью, давая возможность наблюдать за происходящим, но была весьма размытой. Мальчик, казалось, спал, дождавшись облегчения мук, а темная фигура c поникшими плечами сидела рядом…

…Прошло не мало времени, прежде чем что-то стало меняться. СНЕЙП уже и сам начал медленно погружаться в сон, как вдруг чёрная фигура пошевелилась.

Зельевар, уверенный, что мальчик заснул, очень бережно взял его руку в свои ладони и, склонившись, робко поцеловал каждый истерзанный сустав хрупких юношеских пальцев, чуть помедлив, перевернул ладонь, прижался к ней губами… и застыл, закрыв глаза.

Одинокая, извиняющаяся слеза несмело скользнула по щеке зельевара и, дрожа, повисла хрустальной каплей на самом кончике носа. Замерев на мгновение, как бы прося разрешение на дальнейший путь, она не выдержала ожидания и непрошенной гостьей коснулась теплой ладони мальчика.

И в ту же секунду картинка стала чёткой – Поттер встряхнулся и во все глаза уставился на профессора. Тот всё ещё сидел неподвижно, не поднимая глаз.

Если до сего момента СНЕЙП испытывал лишь недоумение, то увиденное сейчас просто потрясло его. Он не мог представить себе, что когда-нибудь из его глаз снова скатится слеза – он плакал редко, в основном в детстве. Он не плакал уже много лет. И эти последние слёзы были так давно, что он перестал верить в их реальность. Стараясь сохранить равновесие, СНЕЙП пр쒁сел на краешек кровати.

Поттер продолжал смотреть на профессора, и в свете ночника было видно изменяющееся выражение лица юноши, в сознание которого медленно вползало понимание происходящего.

Мастер Зелий, словно почувствовав взгляд, открыл глаза. Они долго смотрели друг на друга, не решаясь ни заговорить, ни расцепить руки.

Гарри, как истинный гриффиндорец, привык принимать любой вызов с открытым забралом:

– Профессор…сэр… Вы… Вы испытываете …чувства ко мне? – он замер, испугавшись собственного вопроса.

Мастер Зелий медленно, словно пробуждаясь от глубокого сна, выпрямился и опустил руку студента на одеяло. Молчать, скрывать, врать, когда тебя застали врасплох, не было никакого смысла, да он и не хотел.

– Если б было иначе, меня бы здесь не было, – ответил зельевар надтреснутым голосом.

Гарри всё ещё не мог прийти в себя. Одно дело – отвечать на нападки язвительного профессора, или принимать в подарок редкую книгу, и совсем другое – видеть слёзы сильного человека и понимать, что их причина – ТЫ! Гарри тряхнул головой. Он не знал, что на этом признания не закончились.

– Это не просто чувства, Гарри. Это НЕОБХОДИМОСТЬ. Думать о тебе, видеть тебя, прикасаться к тебе, дышать тобой… Знать, что ты где-то рядом, совсем близко, иметь возможность помочь тебе и жить ожиданием следующей ночи, зная, что эта ночь будет наполнена тобой… я люблю тебя… – на нервном вздохе выговорил зельевар, будто решился, наконец, шагнуть в пропасть.

Долгая тишина была очень плотной.

Мастер Зелий не выдержал первым:

– Я понимаю, что не способен вызвать ответных чувств, я их и не жду… никогда не ждал… не позволял даже крохотной надежде поселиться в моей душе… – Голос профессора начал набирать силу: – Но прошу тебя, позволь мне быть рядом, быть тебе другом. Мне так мало осталось... может, дни, может, часы... Магия рано или поздно взбунтуется, и оба сознания воссоединятся вновь. И я потеряю тебя, может быть, уже навсегда… Я ничего не прошу взамен, поверь мне… пожалуйста…

Поттер смотрел на профессора долгим изумлённым взглядом. Но даже СНЕЙПУ было ясно, что эти изумрудные глаза не в силах оттолкнуть сейчас того, кто, обнажив душу, просил о помощи.

И он, конечно же, не смог… оттолкнуть:

– Но, ведь в наших планах всё ещё остаётся удивить Гермиону? – бросив на профессора нерешительный взгляд из-под влажных ресниц, робко поинтересовался юноша.

Даже если бы в эту минуту в спальню ворвался тролль, играя на трубе сигнал «Подъём», и СНЕЙПА, и СЕВЕРУСА это поразило бы меньше, чем слова студента.

Бесспорно – гриффиндорская выручка, желание бросится на помощь любому нуждающемуся, стали притчей во языцех для всех, и персональной оскоминой для декана Слезерина в частности.
Но откуда у семнадцатилетнего остолопа взялись мудрость и такт, позволившие ему смягчить напряжённость ситуации, щадя при этом чувства разоткровенничавшегося профессора?

Даже СНЕЙПА это вогнало в ступор.

СЕВЕРУС же долго и пристально смотрел юноше в глаза, будто сомневаясь в его искренности, но тот так по-детски открыто улыбнулся ему в ответ, что зельевар не сдержал вздох облегчения:

– Обещаю – удивлению мисс Грейнджер не будет границ. – Кажется впервые за эту долгую ночь Мастер Зелий, наконец, немного расслабился.

– Зная, с какой тщательностью вы подходите к решению любой задачи, – подросток ещё чувствовал себя неловко: – я ни сколько не сомневаюсь в успехе.

– Тогда, до завтра, Гарри? – поднявшись, с надеждой в голосе спросил СЕВЕРУС. Мальчик кивнул в ответ, – Хорошо, а теперь – спи. Необходимо, чтобы к завтрашним занятиям ты был в форме… во всех смыслах этого слова, – чуть строже добавил Мастер Зелий.

– Я просто не имею права Вас подвести, профессор, – устало улыбнулся юноша. – Я буду ждать Вас, сэр, и Ваши конструктивные предложения, – глаза студента непроизвольно закрывались – каким бы сильным ни было потрясение, а усталость и сон брали своё.

Пелена заволокла воспоминание.